Как-то в апреле 2011-го года Марина Пекерман - человек дружбой с которой я горжусь и общение с которой очень ценю - решила взять у меня интервью для своего блога. Я очень обрадовался этому предложению, потому что всегда хотел запечатлеть беседу с ней, что мы и сделали вначале в интервью с ней, а затем в интервью для неё.
М. П.:Я хочу сделать свой блог. Не хочу, чтобы он был посвящен ни политике, ни чему. Хочу, чтобы каждый человек, с которым я общаюсь, прославлял свое дело, которым он занимается. Потому что есть люди, вот, например, тебя (смеется), которые бесконечно увлечены тем, чем занимаются, всесторонне пытаются охватить этот вопрос и очень качественно это делают. По многим параметрам: начиная от того, что ты сам по себе очень образованный, еще у тебя нет дополнительного подтекста в голове, у тебя нет “второго дна”. Хочу блог о простых людях. Я пыталась тебе дать определение: кто ты по роду деятельности?
В. Т.: Я себе не даю никакого определения. Более того, я понял, что чем больше будет каких-то приставленных к моему имени определений, обозначений, тем что-то от меня будет отсечено. Автор проекта, журналист, бухгалтер, дизайнер, верстальщик… Я даже, когда думал, кем хочу стать, понял, что нужно выбрать профессию самую практичную, нейтральную, потому что кем я буду на самом деле, это уже будет зависеть вовсе не от выбранной специальности.
М. П.:Поэтому я и спросила, кто ты по роду занятий?
В. Т.: По роду занятий я – человек, который просто ищет и впитывает все, что мне интересно теми средствами, которые мне доступны на данный момент. Мне очень интересны люди, как личности, прежде всего, потому что в каждом человеке скрыта своя изюминка. Даже в самом маленьком по статусу, казалось бы, на первый взгляд, неприметном человеке есть мир, есть своя история, своя судьба. Почувствовать (не знаю насколько возможно его до конца понять) человека – это очень важно. И я, в принципе, для этого и начал раздел “Персона” на бизнес-портале “Золотые страницы. Луганщина” - сайт Луганска. Для того, чтобы познавать людей. Благодаря этому проекту у меня есть возможность встретиться с человеком, пообщаться, задать те вопросы, которые в обычной обстановке не задашь. Для меня этот проект является и хобби, и профессией.
Я экономист. У меня есть проект в Интернете – упомянутый бизнес-портал, в котором я живу, фактически. Я с ним и засыпаю, и просыпаюсь.
Реклама – это тоже моя профессия. Здесь и психология, которая мне очень интересна, здесь и выход на огромную аудиторию, познание законов, как эту аудиторию заинтересовать, привлечь ее внимание, как достичь максимального эффекта от этого внимания, как превратить это внимание в какой-то результат. Реклама – это мое. В ней я себя нахожу. Ну, естественно, и журналистика. Хотя журналистом в полной мере я себя не считаю.
М. П.:А что в твоем понимании журналист?
В. Т.:Журналист – это все-таки больше ремесленник, на мой взгляд. Нужно идти добывать какую-то информацию, перерабатывать, выдавать на-гора, как уголь. Строго определенно по графику, в зависимости от того, что сказал редактор. Я считаю, это немножечко опошляет саму тему работы с настоящей информацией, с душами людей, я не вижу здесь творческой реализации. Очень легко превратить хорошую тему в банальность. Становишься трафаретным. Пусть даже на профессиональном уровне. Я не готов к этому и поэтому не называю себя журналистом. Для меня мой проект «Персона» – это, прежде всего, беседы. Побеседовать, на мой взгляд, с умным человеком, чему-то у него научиться, взять что-то себе – это самая главная задача. Я бы никогда в жизни без своего интернет-проекта не встретился с Анатолием Кашпировским, Дмитрием Гордоном, Леонидом Кравчуком, Эдвардом Радзинским.
М. П.:А кто больше повлиял на тебя? Я знаю, что у тебя папа занимается проектом “Золотые страницы”.
В. Т.:Да. Папа занимается проектом “Золотые страницы” – телефонным справочником «Луганщина», только он занимается непосредственно бумажным изданием, не Интернет-проектом. А в целом, это семейное дело.
М. П.:Кто повлиял на твой выбор именно рода занятий? Потому что не всегда можно идти заниматься семейным делом.
В. Т.:Род занятия был определен семейно. Так получилось, что мы занялись именно этим бизнесом – изданием телефонных справочников серии «Золотые страницы» и другими рекламными проектами. Можно сказать, что на род занятий – то есть рекламы - повлиял отец. Он художник по образованию, у него талант и огромный багаж знаний в изобразительном искусстве: чувство композиции, ощущение цвета – это то, что не только приобретаться опытом, но и должно быть дано от природы. Мне, как человеку, который связан с рекламой, помогли именно его знания. Он направлял меня.Что касается проекта «Персона» на портале «Золотые страницы. Луганщина» – это уже моя фантазия. Эта затея родилась у меня спонтанно. Возможно, желание заняться таким родом деятельности у было меня со школы. Я помню, как когда-то увидел передачу “Проти ночі”, автором которой была Ольга Герасимьюк, канал 1+1. Это был, если мне не изменяет память 1997 год, она шла по пятницам в 23.30. Уникальнейший проект! Я ничего подобного ни до того, ни тогда, ни сейчас не вижу. Ничего нет такого, никто не повторил. Ольга Герасимьюк превращала, казалось бы, обычную тему, объект для журналистского исследования в шедевр, насыщенный, буквально пропитанный творческим поиском. Я помню, как это меня впечатлило и, естественно, повлияло. Повлияли ее фразы, парадоксальность их построения. Я помню, как мне захотелось изложить текст также. Естественно, сделать подобное, повторить я не смог бы. Это было бы уже не то. Но мне захотелось писать необычно, нестандартно. И тогда я написал рассказ о небольшом городке, из которого вышла вся моя семья: и отец, и мать… о городишке Сватово на севере Луганской области. Я написал этот рассказ, дал учителю на проверку, когда мы писали сочинение и увидел эту её странную реакцию. Я прочитал по глазам преподавателя недоумение – я писал или кто-то другой? Она, наверное, просто во мне не видела никакой фальши и поэтому действительно поняла, что написал тот текст именно я. Было много грамматических ошибок в этом рассказе, но, тем не менее, под сочинением не стояло отрицательной оценки. Я понял, что мне это нравится, я понял, что я должен писать. И в какой-то степени даже эти беседы на портале goldpages.com.uaявляются набором опыта наблюдений для того, чтобы писать дальше, глубже, чётче прорисовывая контуры душ. И в опубликованном интервью главное уже не только вопросы и ответы, но и то, что я пишу в самом начале, о том человеке, с которым я встретился.
М. П.:Твои ощущения?
В. Т.:Да. Ради этого вступления я и делаю беседу.
М. П.:Наверное, самое главное, что это останется после.
В. Т.:Конечно.
М. П.:Ты же это делаешь для себя?
В. Т.:Конечно. Беседа должна быть так построена, чтобы не выпячивать себя с человеком, которого ты интервьюируешь. Это сложно, потому что сидят две личности, у которых могут быть не тождественные взгляды. Могут быть даже спорные моменты и волей-неволей как-то хочется
преподнести и себя, а вот тут самое главное замолчатьи дать человеку раскрыться, чтобы он нарисовал тот рисунок, который он сам хочет, а уж я-то выскажусь в самом начале (смеются). Но уже потом.
М. П.:Как бы ты мог построить первые пять мест ценностей своей жизни?
В. Т.:Ценности:
1. Творческая реализация.
2. Свобода, свобода выбора действий.
3. Материальное благосостояние, я бы даже сказал, не материальное благосостояние, а уверенность в завтрашнем дне. Это сейчас очень важно. Одно дело – твой мир, а другое дело – тот мир, который вокруг тебя, они могут конфликтовать (смеются) и этот мир внешний начинает давить, и ты понимаешь, что есть угрозы. Как сказал кто-то из знаменитых: «я не люблю деньги, но с ними мне спокойней».
Это я три момента так выделил бы, а четвертое, пятое это уже можно фантазировать. Я даже не знаю…
М. П.:А семья?
В. Т.:Семья. Я бы отнес семью к третьему пункту. Для меня материальное благосостояние и семья тождественны в какой-то степени. Потому что, когда появляется кто-то рядом с тобой, ты чувствуешь это плечо, возникает чувство ответственности. Так что семья на третьем месте оказалась (смеётся). Ну, а пятое я уже даже как-то затрудняюсь выделить.
М. П.:Значит все, ты сказал то, что первое пришло на ум. А что тебя может разрушить?
В. Т.:Меня могут разрушить только лишь непредвиденные обстоятельства непреодолимой силы и то, с которыми мы еще поборемся.
М. П.:Но ты целостный человек?
В. Т.:Я ощущаю свою целостность вполне реально, потому что все возможно: какие-то эмоциональные нестабильности временами, которые возникают у каждого человека, может быть какая-то смена взглядов, какие-то разочарования. Ты говорила сама: “Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться”. Но тем не менее ничего из этого разрушить меня не может, кроме метеорита или кирпича, который внезапно может упасть на голову. Это всех может разрушить, да и то, я считаю, что даже смерть, она не разрушает. Почему-то у меня такая внутренняя уверенность – преград нет, это всё условность. Человек, как личность (именно как личность) – он бесконечен, он вне тела, вне формы (главное к этим словам не примазать мистику!). В нём лишь те пределы, которые человек ставит себе сам. Как только в мыслях поставил для себя планку – сразу же результаты на порядок ниже. Поэтому об этом даже не надо думать, что что-то может разрушить, не надо суетливо искать себя, копаться в себе, нужно просто быть самим собой, насыщаться, думать. Делать что-то. Стремиться. Дерзать. А то получается что человек «перепрыгивает» сам себя порой только в экстремальных ситуациях. И трёхметровые заборы перескакивает, и через пятиметровые рвы перелетает, когда по пятам преследует опасность, когда в жилах страх. Надо приучать «перепрыгивать» себя каждый день. Как бы пренебрегать обычным для всего конечного правилом – выше своей головы не прыгнешь. Прыгнешь! И надо пробовать!
М. П.:Это и есть то, что я сказала в самом начале – отсутствие “второго дна”. У тебя бывает состояние наполненного сосуда?
В. Т.:В смысле наполненного, что больше уже ничего не надо? Нет, у меня такого состояния не бывает. Честно, откровенно говорю, бывает состояние легкой усталости. Но усталость – это не пресыщенность. Для этого существует сон (смеются). А что касается отсутствия «второго дна», то я бы уточнил этот момент. Оно порой вынужденно появляется с некоторыми людьми, которых желательно, по возможности избегать впредь. Человек же бездонен. И, если с кем-то приходится подмащивать вот это самое «второе дно», то это означает, что с данным персонажем приходится мельчать. Для личности – это опасно. Можно разменять себя на чьи-то пороки, ничтожность, мелочность, а то и просто глупость.
М. П.:Ты говоришь, что зачастую твои беседы вдруг раз и начались. То, что иногда спонтанно начинается, может привести к какому-то большому и великому. Ты никогда не задумывался, какие могут быть великие последствия от твоих бесед?
В. Т.: Я не просто задумывался, я хотел увидеть тех с кем встретился. Хотел познакомиться, поделиться с ними своими мыслями. Не представлял насколько это возможно, но хотел. Изначально всё-таки мой сайт – это трибуна. Я её создавал, собирал аудиторию вокруг неё. Ежедневно тысячи умных, активных людей заходят на мой проект. За каждым из них – их миры. И я никогда не хотел писать и говорить лишь бы что-нибудь написать, и лишь бы о чём-нибудь поговорить.
М. П.:Twitter для этого есть или Facebook.
В. Т.: Facebook – это замечательное изобретение человечества, где люди могут, прежде всего, связываться друг с другом. И выражать не только свои мысли, но и что-то интересное: нашли, подчеркнули, поделились. А что касается блога. Вот ты открываешь свой блог, но с чего ты начинаешь? Начинаешь ты не с себя, а с людей. С бесед с ними, с их мыслей. И они – люди - придут к тебе, откликнутся, принесут свои мысли, идеи, сердца. Кто-то познакомится на твоих страницах друг другом, найдут родственные души. Кто-то найдёт просто собеседников, а кто-то вступит в пламенную дискуссию. И блог станет планетой.
М. П.:Конечно.
В. Т.: А сколько таких людей на Live Journal, которые, извиняюсь, только «трындят», чешут языки, а то и просто используют его как санузел. Открываешь блог, смотришь на человека, что он пишет? О чем он пишет? Почему он считает, что это вообще кто-то должен читать? Высказывает мнения, кого-то поливает грязью. Сколько таких? Их же большинство – 90 % того, что я видел. Откуда это все? Мне этого страшно не хотелось – выступать со своего портала просто так. Хочу писать статьи, выступать, когда захочется, но не превращать это в мой монолог. Потом увидел - трибуна есть, люди целенаправленно до 2 тысяч посетителей в сутки заходят. Вот я и решил – пора начинать нечто новое. Так родился проект “Персона” на портале «Золотые страницы. Луганщина». И первой личностью, с которой я встретился, стал ректор моего университета, где я учился - Александр Леонидович Голубенко. Как он согласился, я вообще удивляюсь. Бывший студент его университета вдруг захотел у него взять интервью. Думаю, что помог авторитет портала. Меня поразило, как он моментально включился в тему. Он уезжал в этот момент, у него была командировка. По времени уже нужно было садиться в машину, кто-то приносил ему какие-то бумажки, он что-то подписывал, что-то читал, отвечал на звонки, при чем по нескольким телефонам сразу. И я запомнил хорошо, когда я зашел в его кабинет, как он твёрдо сказал одно слово: “Задавайте”. Насколько деятельный человек! Человек не разменивается на мишуру, на излишние толкования. Когда я сделал это первое интервью и увидел, что материал получился полноценный, я понял, что нужно этот проект продолжать. Как я мог собственно задумываться, на кого я выйду потом? Просто хотел и всё. Дальше были интервью со многими интересными, глубокими личностями, достаточно известными в Луганске и за пределами. А потом так случилось, что Татьяна Родина – моя близкая подруга, очень тёплый, отзывчивый и талантливый человек - познакомила меня с Дмитрием Ильичом Гордоном. Предполагалось, что беседа будет длиться не более получаса. А по факту мы беседовали полтора часа. И когда беседа уже закончилась, я сказал: “Дмитрий Ильич, можно сделать фотосессию для портала?”. Он ответил: “Валентин, делайте все что хотите и сколько хотите”. Я понял, что беседа удалась.
М. П.:(смеется) Результат.
В. Т.: Это был, конечно, волнующий для меня момент. Когда беседуешь с таким человеком, начинаешь абстрагироваться от того кто он, какова его величина. В этот момент как-то отключаешься и сам превращаешься в совершенно другого человека. Как будто ловишь волну собеседника. Что для меня было самое удивительное? Я не журналист, меня ни на какую практику не посылали, не рассказывали, что и как нужно делать, не проводили инструктаж. У меня никакой профессиональной базы вообще не было. А ведь получилось! Ну, а дальше поднятую планку опускать было нельзя.
Так я встретился с Кравчуком Леонидом Макаровичем. Я со школы им восхищался – его великими ораторскими способностями, его таланту политика. Как бы к нему кто не относился и какую я сам лично не давал бы ему оценку сейчас, есть определенный исторический момент, и есть личность в контексте этого момента. Вот этому и нужно давать оценку. В конкретном промежутке времени истории нашего государства никто не смог бы сделать то, что сделал он и лучше, чем он.
М. П.:Знаешь, я его как-то представляю все время: равнина и тут же идет сумасшедшая пропасть. Он просто стоит над пропастью и у него нет другого варианта, что ему надо срочно что-то, как-то перескакивать. У меня он нем только вот такое восприятие.
В. Т.: Журналист – это психолог и художник. Художник должен не просто подметить яркие черты личности, глянуть в глубину души человека, но и должен суметь верными штрихами передать свои наблюдения. Беседуя с таким человеком как Леонид Кравчук, как бы смотришь в глаза истории, прямо ныряешь туда. И при этом нужно еще не растеряться, удерживать мысль. Два с половиной часа мы беседовали с ним.
Ну и, безусловно, для меня вехой явилось интервью с Анатолием Михайловичем Кашпировским. Эта личность – отдельная тема.
М. П.:Есть ли у тебя материалы, которые вошли в беседы, но не вмещены в рубрике “Персона”?
В. Т.: Такие материалы есть. Они никогда и нигде не будут опубликованы, потому что люди бывают в разных состояниях: уставшие, озлобленные из-за каких-то внешних обстоятельств, могут быть различные ситуации, могут быть оговорки, могут быть затронуты темы, на которые человек начал отвечать, а потом видит, что не стоило. Неэтично про это рассказывать, а тем более публиковать. Такие случаи были с разными людьми. Исключено, чтобы я где-то, когда-то это опубликовал или рассказал. Я не журналист. Я не ищу ничего «жаренного». Моя цель - подать личность.
М. П.:Я возвращаюсь к Кашпировскому. Как правило, если человек на тебя сильно повлиял, может быть, у вас есть что-то общее?
В. Т.: В смысле, общее?
М. П.:С Кашпировским. У тебя и у него.
В. Т.: Я с университетской скамьи интересовался этим человеком, его деятельностью. В этом плане он действительно на меня повлиял. Более того, когда я спросил Дмитрия Гордона о Кашпировском, он откровенно сказал: «Без Кашпировского я был бы другим». Такие люди всегда оставляют в тебе след. Когда готовишься к беседе, ищешь вот эти нотки, ниточки, что может быть общего с собеседником. Это важно для нормального контакта. Не думаю, что мы похожи. Равно как не уверен, что вообще есть люди, которые в полной мере могут быть похожи на него. Это гений, это глыба. У Анатолия Михайловича свой жизненный путь, своя уникальность. Было и есть много подражателей, имитаторов, но всё это смешно и даже глупо. Думаю, что общее у нас – это взгляды на некоторые аспекты жизни. Людей всегда объединяет искренний и неподдельный интерес. Он чувствуется. Человек в общении «читает» его.
М. П.:Ну, конечно.
В. Т.: Искренний интерес к деятельности человека, неподдельное уважение - вот это важно. Я могу сказать одно: Анатолий Михайлович Кашпировский – это глыба, это гений и думать о том, что можно эту глыбу «копнуть» и понять до конца – это просто наивно, потому что дна в ней нет. У него огромный опыт, уникальные способности. Он способен на дерзание, на поступок, идти на риск. Сделать то, что другие не сделают. Как показывает практика, прошло уже более 20 лет, но никто так и не повторил операции по обезболиванию.
М. П.:И самое главное, что никто не отрицает. Знаешь как могут сказать, что сделали какой-то наркоз и все. Никто не отрицает, действительно наркоза не было.
В. Т.: Да. Медикаментозного наркоза не было. Блестящая работа Мастера с большой буквы. Никто и никогда не делал обезболивание психологическим путём дистанционно при помощи телевидения. А сколько реальных фактов выздоровлений после его телепередач! Доказанных фактов, документально зафиксированных. Но затрагиваемая тема, далеко не всеми объяснима в силу незнания, непонимания, а порой просто лени познавать. Она порождает массу домыслов, слухов и трактовок. И здесь, конечно, есть огромная пища для болтунов и фантазёров. Многие из которых этим воспользовались. Журналисты как пищей для своих статеек, а всевозможные «маги» и «чародеи» для набивания своего кармана.
М. П.:Ну, порассуждать на темы, которые не знаешь, у нас все могут.
В. Т.: Да, именно так и есть. Получается на этом этапе журналист превращается в этих “бабушек”, которые сидят у подъезда на лавочке. Они вовсе не знают, что происходит в той или иной квартире, но они уже об этом говорят. Они считают, что имеют право об этом говорить. И здесь открывается ещё одна причина по которой я не хочу называться журналистом. Не потому, что не уважаю эту профессию. Я очень уважаю журналистов высокопрофессиональных, которых очень и очень мало, их единицы. Я бы хотел со многими из них встретиться. Например, в Луганск приезжал Вахтанг Кипиани.С ним состоялась беседа. Вот Кипиани - пример высокого профессионализма. Во-первых, человек не затрагивает тех тем, к которым он не имеет никакого отношения. Невозможно его увести куда-то в другую сторону, в чем он не компетентен. Это уже профессиональная этика. Второй момент, человек в краткий промежуток времени (наша встреча длилась полчаса), выдал на-гора столько интереснейшего материала, что кажется что мы беседовали часа полтора. Так сжато, все по сути, конкретно, и при этом с фразами, которые можно фактически без корректировки публиковать. Вот это уже показатель уровня журналиста. Я считаю, что если и называться журналистом, то нужно вот такую планку себе ставить.
М. П.:Ты у нас личность творческая, соответственно следишь за литературой и музыкой, если она тебе тоже интересна. Какая книга на тебя самое большое впечатление произвела?
В. Т.: Меня как-то в свое время очень впечатлила книга “Мастер и Маргарита”. Не словами, не подобранными фразами, образами, сравнениями, а миром, который в ней. Булгаков – это тот человек, который умел создавать миры. И вот Булгакова нет, а его миры живут в текстах, а значит и в душах читателей. Очень приятное впечатление у меня от книг Радзинского. В принципе это была одна из причин, почему я решил встретиться с Эдвардом Станиславовичем. Его книгами я “питался” в свое время. Он умеет, не видев человека, воссоздать его образ. Люди, которые давным-давно истлели, вдруг превращаются у него в живых, ты их чувствуешь. Как сказала Политковская (родственница Аллилуевой), которая видела Сталина, когда прочитала книгу о Сталине Радзинского, сказала: “Я узнала его”. Очень интересная книга “Наполеон” у Радзинского. Читаешь и видишь, как он – Император - расхаживает по палубе. Видишь буквально – эту походку, этот угрюмый взгляд, обращённый в себя и даже морской ветер, треплющий его пальто, вдруг пронизывает и тебя.
М. П.:Чувствуешь.
В. Т.: Конечно. Стефан Цвейгочень интересный писатель.
М. П.:Новеллы?
В. Т.: И новеллы тоже. Сейчас читаю “Мария Стюарт”. Словами он прокладывает дорожки к душам, образами живописует, писательской интуицией ведёт вас по лабиринтам интриг. Это самое сложное, нужно иметь природное чутье и огромный опыт наблюдений, чтобы воссоздать душу человека, со всеми струнами и клавиатурой. Вот это интересно. А так книг, которые меня интересуют очень много. Читать нужно всегда, постоянно.
М. П.:А музыка? Ты вообще играешь на каком-то музыкальном инструменте?
В. Т.: Не получилось у меня с этим. А вот на счет музыки, я обожаю Бетховена, но не представляю себе как бы это я не послушал бы Rammstein под соответствующее настроение. И спокойную музыку люблю, но ту, которая своим спокойствием не усыпляет, а пробирается в тебя.
М. П.:Но тоже под настроение? А под какую ты работаешь?
В. Т.: Из перечисленных. Мне нравится ритм, вплетенный в гармонию. Я не могу сказать, что в Rammstein много гармонии, поэтому для меня это просто, действительно, настроение, выброс эмоций. А вот Бетховен… порой кажется, что «бешенный зверь» облёкся в изящную одежду звуков. Такие шедевры, действительно, мог создать лишь человек, который оглох в 30 лет. Его сердце, минуя глухоту, рвалось, бросалось нотами на вот эти полосы нотной тетради.
М. П.: А что в твоем понимании патриотизм?
В. Т.: Патриотизм? При том, что патриотизм у меня ассоциируется с некой шаблонностью в мышлении, уже какими-то твердыми убеждениями, могу сказать уверенно - я патриот.
М. П.: Ты имеешь в виду патриот страны?
В. Т.: Да, страны. Для меня в этом плане являются примером евреи. Потому что это люди, которые сумели возродить мертвый язык - иврит, и на пустыне построить государство. Среди войны, в окружении перманентного противостояния создать свой мир, свою страну. Патриотизм – это умение уважать свою страну и быть гражданином своего мира.
М. П.: А ты веришь в загадку Феникса? Знаешь, что он возрождается?
В. Т.: В возрождение – да. Я верю в бесконечность, что она существует реально. Поэтому все так или иначе возрождается, иначе мир бы не существовал. Просто мы привыкли пребывать в конечных понятиях. Мы мыслим ими: все заканчивается, все имеет свою форму, начало и конец. И именно потому, что мы мыслим конечными понятиями, именно поэтому зачастую не находим решения вопросов, которые выходят за рамки.
М. П.: А как бы ты хотел реализовать патриотизм в своей стране?
В. Т.: Я бы, прежде всего, начал бы с маленьких человечков, которые приходят в детский сад, в школу. Вот это то, что я бы хотел реализовать. Я до сих пор помню тот восторг от гимна и лицезрения флага сейчас уже несуществующего государства, которое мне – несмышлёному ребёнку – привили в детском садике. Никаких мыслей, никаких убеждений, но чувство уже было! Воспитатели, нянечки, учителя младших классов – вот они строители фундамента завтрашнего дня. Важно уловить тот момент во влиянии на людей, когда они непосредственны, когда они впитывают все, как губка. Потому что и извратить человека на этом этапе, и наоборот заложить в нём созидательную базу намного проще, чем потом. И вот я бы начал с этих малышей. Хотелось бы насыщать их элементарным стремлением к чему-то лучшему, постоянно развиваться и уважительно относиться к окружающим. Патриотизм с этого и начинается. Когда идешь и бросаешь мусор в урну, а не на тротуар. Патриотизм – это элементарное уважение не только к себе, но и к тем, кто рядом. И, когда видишь, что и они исповедуют те же принципы.
М. П.: А как ты считаешь любовь спасет мир?
В. Т.: Я не знаю, сможет ли любовь спасти мир от падения метеорита (смеются), я очень в этом сомневаюсь, но любовь может научить очень многому. Но та ли это любовь? Верно ли я её понимаю? Помнится, что любовь радуется истине, всё терпит, всё прощает, не мыслит зла, не раздражается, не ищет своего… Наверное, есть и такая любовь. Но, по-моему – это доброжелательство, хорошее, нужное приобретённое качество. А любовь, уж извините, она инстинктивна. Она от природы, от эго.
М. П.: Ты живешь процессом или результатом?
В. Т.: Результатом. Я все-таки люблю некоторые вещи в процессе, но для меня важен этап и потом следующий этап. Может быть это и есть какой-то процесс – от результата к результату.
М. П.: Ты думаешь о будущем?
В. Т.: Конечно, постоянно.
М. П.: Ты о будущем как о планах думаешь или о будущем глобально?
В. Т.: Как о планах. О том, что завтра будет землетрясение или нет и вообще куда несется этот мир я не думаю. Он несется уже целую вечность куда-то. Я думаю, что будет целую вечность нестись ещё. О том, какие завтра будут летать самолеты или плавать пароходы – меня это мало интересует. О планах думаю постоянно и я замечаю за собой то, что новое интервью заканчивается, я еще не дописал его, а у меня уже голова думает о следующем. Постоянно я себе дорисовываю что-то новое.
М. П.: Может книжку издашь?
В. Т.: Мне бы очень хотелось что-нибудь написать.
М. П.: Я имею в виду свою собственную книжку о встречах с личностями.
В. Т.: Я бы хотел издать книгу и вполне возможно, что там будут фрагменты моих встреч. Не могу сейчас загадывать. Имитировать Дмитрия Ильича – это тоже как-то не то… Все-таки у нас уже есть люди, которые этим хорошим делом занимаются. У меня просто немножко другая задача. Я себя вижу иначе.
беседу провела
Марина Пекерман
апрель 2011
|
Суспільство • .jpg)